Месяц Май 2023 год!
Глава "Прощай "доволжская" подруга!" повести "Ветка Вятка"
«Эх ты русская дорога – семь загибов на версту», – эти слова здесь уже ничего не значат.
Было бы «семь загибов на версту» – было бы идеально. Песенку надо петь другую, детскую: «По кочкам, по кочкам идём сажать цветочки». То ямы, то канавы, то колдобины – и это между двумя областными центрами: Ярославлем и Костромой. Нет, нормально? Не нормально!
– Дорога, как стиральная доска, – говорят родители и добавляют – за Костромой такая же. Мы тебе по этому и говорили, что нужно рано выезжать – сейчас скорость передвижения снизится.
Автомобиль жалуется на свою нелёгкую судьбу, скрепя рессорами. Ненормальность ситуации осознало, видимо, и руководство областей – на будущий год дорогу активно стали ремонтировать, делали новое покрытие.
– Ваня, посмотри пробки там впереди не видно? – за рулём уже папа, а я переместился на переднее пассажирское сидение.
В руках держу планшет, где в приложении Навигатор проложен путь до Судиславля – конечной точки сегодняшнего отрезка пути.
– Всё зелёненьким – затруднения отсутствуют.
– Странно, – недоумевает папа, – видимо мост через Волгу в Костроме отремонтировали.
– Хорошо бы, – поддерживает разговор мама, – мы в прошлом году там часа два простояли. Никак не меньше. Да, Андрей?
Андрей кивает в ответ, продолжая крутить руль, в поисках объезда колдобин. Объезжать получается не очень хорошо, чаще всего просто невозможно этого сделать – рытвины занимают всю ширину дороги – до счастья костромских и ярославских автомобилистов остаётся ровно год.
Крестился я уже в сознательном возрасте. Случилось это летом по окончании первого курса института. Таинство проходило в Варницком монастыре. Тот день засел в памяти яркой лентой событий. Сначала, чтобы свернуть на Варницкое шоссе, мы долго стояли в очереди на железнодорожном переезде через ветку путей, что проложена из Москвы в Ярославль. Перед нами жался зелёный армейский ЗИЛ с покрытым брезентом кузовом и яркой табличкой «Люди» на задней части, как клеймо у лошадей. В кузове грузовика, как ЗИЛ в очереди, жались на лавках солдатики, всё моего возраста. Завидев одногодку в штатском, они стали громко отпускать едкие шуточки, так, чтобы до адресата «письма» доходили. Мне было обидно, но терпение наше – добродетель. Да и что можно было сделать? Начать оскорблять в ответ? Наброситься с кулаками? Теперь представьте, как бы это выглядело со стороны. «Голиаф штурмует армейский ЗИЛ перед своим крещением?»Тем более нам всем, и мне и им, всё было понятно: они служат, я учусь – ничего личного. Только где-то там за толстым слоем шуточек, глубоко-глубоко, в начинке пирога спряталась толи обида, толи досада на вот эту самую разницу: «Они служат, я учусь». Я ничего плохого про солдат не скажу. Я сам рядовой запаса. Огромное количество моих друзей и знакомых прошли школу армии, только вот в большинстве случаев, когда человек «там», а я «тут», и мы пересекаемся, возникает вот этот самый пресловутый диалог: «Они служат, я учусь», со всеми, как говорят, вытекающими последствиями.
–Как тебе учится? – задавал вопрос один из моих одноклассников моему приятелю, встреченному им при «посещении» «самоволки».
Пьяный голос заплетался, спотыкаясь о монолит согласных и тягучие звуки гласных.
– Нормально, - жал в ответ плечами приятель.
– А мне кажется, что тебе учится хреновей, чем мне служится.
Когда кажется – креститься надо.…
Таинство крещения моего проходило в отдельно стоящей крестильной часовне Варниц. Здесь в иконостасе я впервые увидел икону Серафима Саровского, мощи которого мы в Дивеево чуть позже посетили. Запомнил изображение и лик этой иконы я очень хорошо. Закрываю глаза и он стоит передо мной, временем не тронутый.
– С девками шалости были какие? – это отец Георгий Узун, что совершал таинство, задаёт вопрос, отведя меня к окну, чтобы никто из присутствующих нас не слышал – исповедь началась.
Помню, на исповеди я волновался жутко. Рассказывать грехи свои всегда тяжело, волнительно, по самолюбию бьёт. А тут ещё перед тобой незнакомый человек, да и когда ты исповедуешься впервые весь набор перечисленных факторов вместе над тобой довлеет.
– Отрекаюсь от тебя сатана.
– Отрекаюсь.
–Сочетаюсь с тобой Христос.
– Сочетаюсь.…
Ростов Великий - помимо Варницкого монастыря, для меня это Ростовская финифть и фильм «Иван Васильевичменяет профессию».
Целый мир умещается в ладошку, когда держишь в руке изделие, покрытое сказочной росписью финифти. Вот жар-птица всполохами огня светит, перьями горит, путь свой стремительный куда-то сокращает. А вот и конёк-горбунок превращается в прекрасного скакуна, чтобы воплотить, визуализировать сказания народные.
– Дорогой самодержец, мы пропали, - вторгается к нам своей задорной музыкой, прекрасными гайдайскими задумками и булгаковской темой Ростовский кремль, что служил стенами древней столицы в бессмертной отечественнойкомедии. Ну-ка, назовите сходу десять, ну хотя бы пять отечественных современных комедий, которые не то, что переплюнут, а, хотя бы сравняться с «Иваном Васильевичем». И одной не назовёте. А песни? К примеру, из «Я худею» много народу текст хоть одной песни знает? А вот «Марусю» и «Вдруг как в сказке…» споют девяносто процентов населения нашей страны и ещё заграница подпоёт. «Всё мне ясно стало теперь?» Багаж воспоминаний огромный. Он на протяжении пути, всего первого дня нашего путешествия едет за моей спиной объёмным рюкзаком, который я расходую по кирпичику, проезжаю то город, то посёлок, то деревню и помню, помню, помню. Впереди Кострома и мост через Волгу, а там и Заволжье. Кострому я увижу впервые, и «мимолётно»будет самой лучшей характеристикой нашей встречи. Ну а пока достаю из «рюкзака» ещё один «кирпичек». Спустя некоторое время после смерти дедушки Юры бабушка Маша переехала ближе к детям, в ярославский Козьмодемьянск. И мы каждое лето, да и зиму с весной и осенью, читай каждый сезон, стали совершать путешествия между городами. Конечно описываемый путь мне теперь родной, до боли. Я знаю здесь каждый поворот, каждую объездную дорогу.
А Ярославль? Волга течёт величественно, по-царски. Царица-река, река-«матушка», какие ещё нужны эпитеты? У «стрелки» города воды её закованы в камень набережной и шёпотом под их плеск на ухо мне звучатсказания: «Туманы. Туманы обволакивают могучие воды, густые, словно манная каша, под взглядом хмурого утра. В это время из волжских вод встают тени воинов войска, что несколько сотен лет назад под стенами града потерпело поражение и было сброшено защитниками Ярославля в Волгу. Так же, как и сотни лет назад они выбираются на набережную, лезут на крутой крепостной вал, но всё тщетно. Их разворачивают вновь и вновь в спять, и тени уходят туда, откуда и пришли – в Волгу. А по асфальту набережной, к обрыву едет карета с госпожой Безобразовой. Лошади несутся в галоп. На глазах их шоры.Копыта хлестко стучат о плотное покрытие, рессоры скрепят. Раз за разом карета срывается с обрыва, и девица гибнет, убивая себя и убиваясь из-за несчастной любви».
…
Кострома. В черту города мы въехали незаметно. Навигатор повёл нас, по выражению мамы, “какими-то огородами”: за окном мимо проносились старые железные гаражи, покосившиеся деревянные домишки сараев по-братски сцепленные в общий ряд или общую пирамиду. После метания по узким старинным улочкам, напомнившим мне городскую московскую застройку у связки станций метро «Площадь Ильича»- «Римская» и всплывшей на этот счёт в голове КВН-овской шутке: «Цифра три, римская… Переход на станцию «Площадь Ильича», словно бурный стремительный поток вынесло нас на берег Матушки Волги. И от этого стремительного «выноса» царившая суета резко сменилась спокойной величественной картиной того, как Волга разделяла город на две половины – «доволжскую» и «заволжскую», словно большой кухонный нож коржи торта или куски пирога.«Заволжская» будто крикнула «доволжской» сестре:
- Бросай канат!
Канат был брошен и теперь в виде моста висел над глубокими речными водами. По «канату» медленно, «паровозиком» ползли машины. Пробка, как в Москве. «Доволжская» сестра прощалась с нами, аналогично утренней нашей встрече.
– Вот, куда нас вынесло! – восклицает, растягивая слова, мама.
Меж тем, автомобиль взлетает на «канат», попадая под камеру фиксирующую нарушения полосы для общественного транспорта – штраф потом почтой придёт. Далее нам предстоит двигаться вслед другим «черепахами» по асфальтовому покрытию нашей полосы. Воды великой русской реки под нами. Я в голове через несколько лет сочиняю оду мосту, реке и берегу, который только что покинул.
Прощай «доволжская» подруга
Пройдёт пять дней и я вернусь
Тебе очнуться от испуга
Свезёт мгновенно, ты не трусь
Мои угрозы «бросить корни»
На той, «заволжской» стороне
Как у поэта враки: «В волнах,
Утопну». – «Врятли. Чай в вине».
Я лишь взгляну на землю предков
Одним глазком, уж как-нибудь
За Волгой встречу Вятку ветку
И жаворо́нком обернусь
Я прихвачу с собой печальный
Родных краёв тех стройный вид
Судьбы моей первоначальный
Родной размер, типичный ритм
И с болью в сердце пусть вольётся
Эмоций буря, что родить
Сумела сторона под солнцем
Да не умрёт! Да будет жить!
Прощай «доволжская» подруга
Пройдёт пять дней и я вернусь
Взгляну одним глазком на друга
И жаворо́нком обернусь.
